Бесконечно белое  - Пальмира Керлис

Шаг на мостовую, редкие прохожие, вереница каменных оград. Прямоугольные громады башен тянутся к стремительно темнеющему небу, впереди шумит река. Я все ближе. Поворот, еще поворот… Вот он – один, у воды. Высматривает то ли лодку, то ли противоположный берег. Кажется, кого-то ждет. Не молод, сосредоточен, и этот жар вместо сияния, не его, не настоящий, украденный. Нужно вернуть на место, и я верну.

Медленный вдох… Кровь разгоняется, ладони тяжелеют, горячо пульсируют. Чтобы настроиться, достаточно представить – ничего больше нет. Так безопаснее, лишнего не заденешь. Только эту наполненную жизнью оболочку, сосуд с мерцающим огоньком, задуть который легко. Растворить в пустоте, без права возродиться. Вскидываю руки, с облегчением выпускаю то, что ворочается внутри. Он не успевает понять, что происходит. Широко раскрывает глаза, оседает на землю. Я прохожу дальше, мимо. Дышится свободнее, буря внутри стихает.

Минус третий. Это честно, вполне. То, что они делают, – неправильно. Но пустые города – неправильнее. У меня получится иначе, по одному. Четвертый на очереди, и я знаю где. Чувствую…

Я сглотнула, переступила с ноги на ногу. Прошлое оживало, но ускользало мгновенно, словно не хотело быть потревоженным. По крайней мере, не мной. Темнота лилась гуще, непрогляднее, неуловимо подводя черту, подталкивая к чему-то. Чувствовались ее сомнения и желание поскорее ускользнуть, а еще страх – ошибиться, снова.

…ветер сдувает с потертой плиты песок. Одолевает усталость. Спуск к городу долгий, но это ничто, по сравнению с тем, чего мне стоило добраться сюда. В одиночестве – от проклятого места все стараются держаться подальше. Когда-то я мечтала увидеть его собственными глазами. Сбылось.

Прежде чем шагнуть в арку полуразрушенного храма, смотрю наверх. Темнота перед рассветом – особенная. Здесь пахнет смертью, до сих пор. Меня обступают песчаные холмы, отголоски прошлого. Все закончится сегодня. Здесь. Они придут, не смогут иначе. От предначертанного не убежишь, раз взял – плати. Уцелевшие… И среди них – он. Такой же, как остальные. Такой же! Я справлюсь, должна справиться.

Внутри пещеры пыль веков и безысходность. Тоннель сужается, вход. За ним – зал, обломки былого величия. Я дышу глубоко, тихо, хоть и тянет чихнуть. Жду. Ненавистные жаркие сгустки уже близко, россыпь живых огней. Десять человек… Пойманный ритм разгоняет кровь, выпускает что-то большее, чем тьма, ледяное, как пустота, всепоглощающее, жаждущее исправить, уравнять. Оно не во мне, оно – это я.

Заходят. Один, второй, третий… Пусть все зайдут. Разом смести, и конец. Девятая, десятый… Импульс мощный, целая волна пустоты. Летит вперед, но оказывается везде, вокруг. Набирает силу, чернеет, плещется холодом. Дыхание замирает, меня нет. Чувствую – раз, два… Оба гаснут, исчезают, возвращают отобранное. Вязкая пелена на стенах, под ногами – хруст, кажется, осколки. Еще двое растворяются без следа, дышать чуть легче. А затем – резко нечем. Свет, чистый. Бьет в глаза, льется, жжет. В груди колет, ритм рушится. Картинка перестает быть схематичной. Меня мутит.

Их шестеро осталось, они искрятся, слепят, подобно солнцу. Один полыхает азартом и упоением от происходящего. Другой – напротив, обжигает только ненавистью, горячей. Третий сосредоточенный, пульсирует силой, высвобождая наружу яркими вспышками. Больно. Прилетает вновь – от женщины с отпечатком полусотни прожитых лет на лице. Я отвечаю – мощнее, жестче. Тотчас ошпаривает, шире разливается боль. Как бы не захлебнуться! Вижу в опаляющем сиянии женское лицо с оленьими глазами. Влажными, испуганными, и все равно высокомерными. Еще одна, поодаль от всех. Пылает яростно, того гляди догорит.

Большего не рассмотреть. Искры, много. Не вдохнуть. Рывок тьмой, раскаленная стена света. Нет, это не свет, сама жизнь. Не трогаю – не сжигает. Надо переждать. Их не хватит надолго. Я закрываюсь, отступаю. Поздно. Движение тени, цепкая хватка на моем плече. Он… Вот как. Металлический холод, тот же привкус, темнота. Не та, иная…

Трясло. Жгло отголосками чужих воспоминаний. Спокойно… Все кончилось. И кончилось давно. Тьма уходила прочь, просачивалась в арку, утекая по ступеням вниз. Прощаясь. Ветер гонял песок, Хранитель расслабленно сидел у костра, будто медитировал.

– Получила? – поинтересовался он, не отрывая безразличного взгляда от пламени.

Двусмысленно…

– Она проиграла? – выдавила я, силясь вернуть контроль над чувствами. Толком не знала, где мои, где ее. – Потому что не хотела навредить невинным людям как первый Вестник?

– Рефлексия не во благо, – изрек Хранитель. – Нири выбрала другой путь. Ошиблась.

Нет, не ошиблась… Не рассчитала. Не повезло. Я мотнула головой в попытке упорядочить мысли или хотя бы перестать дрожать. Последнее в Потоке как минимум ненормально. А что сейчас было нормального? Если я увидела сцены из прошлого от первого лица, значит…

– Откуда здесь ее воспоминания? И она сама? Неужели?..

Догадка ясно возникла в голове, прежде чем отзвучал вопрос. Смерть Вестника не просто создает мир. Погибший Вестник – и есть мир. Его частичка, оставшаяся в Потоке.

– Они не свободны, – скупо подтвердил Хранитель, – пока кто-то не завершит начатое.

Я отвернулась. В костре затрещало, бабахнуло, брызнув искрами в светлеющее небо. Знаки на песке припорошило, крайний вовсе замело – незамкнутый круг с волной внутри.

– А куда делась шестая? – вспомнила я девушку, которой в глубоком Лектуме определенно не было.

– Потери несли обе стороны. Ныне место пустует. Для твоей подруги шанс.

Опять к Соне привязался!

– Следующие Вестники не проходили полную инициацию? Их убивали раньше?

– Верно, – Хранитель, наконец, удостоил меня взглядом. – Каждая погибла прежде, чем могла научиться защищаться.

– Каждая? – переспросила я в смятении.

– Вестниками всегда были девочки, – оповестил он таким тоном, будто это была сущая мелочь, которая не значила ровным счетом ничего. – На сей раз иначе. На сей раз многое иначе. Но тебе рано об этом.

– Рано?! А когда будет в самый раз? Во время поисков следующего Вестника?

Костер жарко полыхнул, взвихрил раскаленный песок, поднялся огненной стеной и лавиной рухнул на меня. Водоворот энергии, столп искр. Рассеялись… Подо мной мягко пружинил диван, с полок непричастно выглядывали статуэтки, в черноте за окном плавал желтый блин луны. Я дома, несомненно, в реальности. Хранитель меня попросту вышвырнул?! Вот гад!

Вопросов тьма, даже про ритуал спросить не успела! Ладно… Что уж теперь возмущаться. Он и так сегодня был удивительно болтлив.

Нири… Вот она, чистая и полная сила Вестника. Настолько мощная, что, казалось, до сих пор покалывает кончики пальцев. Теперь я знаю, что представляет собой тьма, и знаю, как помочь Артему.

Внизу гулко хлопнула дверь подъезда, донесся зычный голос Карловны. Вечерний обход владений, как обычно, в девять. По ней можно часы сверять. Девять?! Черт! Будь я настоящей няней, меня бы уже уволили. Да я сама бы себя уволила! Сконцентрироваться… Отпечаток Артема находился там, где ему и полагалось быть, никакой подозрительной активности рядом не наблюдалось. Все в порядке, хотя… Занятия с репетиторами давно закончились, и у Артема была куча времени, чтобы придумать какой-нибудь очередной адский эксперимент. Может, именно сейчас, в эту минуту, он приступает к его исполнению… Я одновременно пыталась натянуть плащ и дозвониться Артему. Итог – оторванная пуговица, механический голос из трубки «Абонент временно недоступен».